«САМООПРЕДЕЛЕНИЕ» КРЫМА: НЕДЕЕСПОСОБНОСТЬ И «ХОТЕЛКИ»
НАБЛЮДЕНИЕ 3. «КРЫМСКИЕ КАЧЕЛИ»
Очевидно,
что столь злободневный для Украины «вопрос Крыма» очень органично вписался бы и
в общий анализ проблем отношений нашей страны с Россией (Наблюдение «О заклятом
братстве»), и рассмотрение противоречивой политико-правовой проблематики «права
народа на самоопределение». Но я счел целесообразным представить и эту тему в
автономном формате, ввиду её обширности и особого резонансного значения.
Коль
ты уходишь, двери отвори, оставь ключи и общие пожитки.
В
проходе обернись: былые времена - теперь уж только пережитки.
Нельзя
уйти – не уходя, нельзя исчезнуть – оставаясь рядом,
Ты
только уходи – один, не будет слов – отвечу только взглядом…
Взгляд 1: Есть ли у Крыма
(Донбасса) основания для самоопределения путем отделения от Украины?
Мы
уже упоминали, что современный сепаратизм зачастую активно путает понятия
«население» и «народ», активно манипулирует ими. Народ обладает многофакторным
внутренним единством и политической волей. Население отдельного региона – это
группа людей, которая, ввиду стечения обстоятельств, пассивно (без какого-либо
общего политического радикализма) проживает на некоторой территории и своими
условными коллективными характеристиками ничем существенно не отличается от
групп населения на иных территориях страны. То есть, региональное население –
это просто совокупность людей, проживающих на территории, произвольно
«очерченной карандашом на карте». Ни о каком коллективном самосознании,
исторической, этнической и культурно-языковой идентичности, единстве
устремлений, политической воле к самоопределению в этом случае говорить не
приходится.
Собственно
говоря, никаких значительных особенностей, принципиально отличающих население
Крыма от иных территориальных сообществ, проживающих в Украине, кроме
полуостровного ареала обитания и своеобразной истории его перехода из рук одних
завоевателей – в другие, у крымчан просто не существует.
Конечно,
при должном внешнем влиянии и пропагандистской поддержке «с великой
исторической Родины», все эти особенности – отличительные признаки «настоящего
народа» Крыма (в политическом смысле этого слова) можно было придумать, теоретически
обосновать в «независимых» научных исследованиях, обсудить в телевизионных
ток-шоу, утвердить на патриотических съездах и заседаниях, объявить устами
безгрешных национальных лидеров… Собственно говоря, как мы знаем, народная
«самодостаточность» крымчан и была обильно простимулирована Россией в самых
разнообразных идеологических, организационных, финансовых, политических и
военных параметрах.
Вопрос
Крыма, пожалуй, всегда был в значительной мере искусственно политизирован,
причем – не столько внутри Украины, сколько в межгосударственной плоскости её
отношений с вечно озабоченной чужими проблемами Россией. На самом деле, на
уровне фундаментальных истоков в нем гораздо больше юридических нюансов, нежели
сугубо политических. И основной правовой мотив «крымской проблемы» лежит, как
говорится, на поверхности – это тема территории, собственности (никто же
всерьез не думает, что современная РФ реально могла озаботиться «исторической
судьбой» бывших соотечественников на стратегически важном для «империи» плацдарме?).
Смысл ситуации сводится к традиционной схеме конфликта по поводу вещных прав:
появился некто, кто заявил собственнику вещи свои претензии на неё, и, при
условии несговорчивости последнего, просто взял и насильно отобрал вожделенный
предмет. Но вся штука заключается в том, что фактический обладатель вещи,
независимо от способов её обретения, автоматически не становится её
собственником. Подобно тому, как человек, взявший вашу (законного суверена -
народа Украины) машину «покататься», не приобретает никаких прав на неё, кроме
сиюминутного удовольствия от поездки. Что уж говорить о грабеже? Тут - все
очевидно.
Ничего
в этой ситуации не меняет и псевдореферендум в Крыму, быстренько состряпанный
хитроумными захватчиками в 2014 году. Он имеет такое же значение, как и
коллективное решение трех пассажиров (пусть даже – членов вашей семьи) на
заднем сидении все того же вашего автомобиля, о том, чтобы, «большинством
голосов присутствующих», лишить вас средства передвижения, обратив его в пользу
«московского дядюшки». Ведь очевидно, что референдум – это политико-юридическая
процедура, имеющая правоустанавливающее значение. Это - официальный процесс,
который регулируется действующим законодательством и реализуется в целях
создания новых правовых норм. Как не крути данное понятие – оно имеет правовые
характеристики. А в соответствии с каким правом должен проводится референдум?
На основании «права сильного» или «с учетом общих принципов справедливости»,
или, может быть - «исходя из неотъемлемого права народа…» либо «как Бог на душу
положит»? Да нет же, в ситуации с Крымом нечто подобное было возможно только в
соответствии с официальной, международно-признанной территориальной юрисдикцией
государства Украина и украинского законодательства. Нет иных легитимных вариантов!
Точнее
говоря, международное право знает прецеденты легитимного проведения
внеюрисдикционных референдумов о провозглашении независимости в условиях острых
вооруженных конфликтов сепаратистов и государств исхода (те же Эритрея и Южный
Судан), но: вследствие объективной невозможности проведения плебисцита иным
способом; под эгидой ООН; в соответствии с нормами международного права; под
контролем официальных международных наблюдателей; с согласия (свободного или
вынужденного) страны исхода.
Однако
гипотетически возможный, с юридической точки зрения, «крымский референдум» мог
проходить только во всеукраинском формате и в соответствии с законодательством
Украины. В самом идеальном для любых сепаратистов – либеральном варианте,
подобный референдум мог бы быть проведен по законодательству страны исхода и с
её согласия, но среди жителей отделяющейся территории (в Украине для этого
потребовалось бы менять Конституцию). Нечто подобное, например, имело место в
Шотландии в 2014 году. Вместе с тем, именно несоответствие таким общепринятым
принципам национально-территориальной юрисдикции законодательства суверенного
государства, привело к тому, что референдум о независимости Каталонии 2017 года
не был признан Испанией и подвергся достаточно жесткому пресечению с её стороны,
а также не нашел поддержки в лице международного сообщества.
Одним
словом, вопреки мнению ряда российских экспертов, так называемый, «крымский
референдум» не имеет ничего общего с Саарским плебисцитом 1935 года и со всеми
иными, известными истории легальными актами волеизъявления самоопределяющихся
народов.
Также
важно, что в соответствии с Конституцией Украины и Конституцией АРК «Автономная
Республика Крым является неотъемлемой частью Украины» (ст. 134 Основного закона
Украины и ст. 1 Конституции Крыма). Ст. 2 Конституции Украины: «Суверенитет
Украины распространяется на всю ее территорию. Украина является унитарным
государством. Территория Украины в пределах существующей границы целостна и
неприкосновенна». Ст. 73 Конституции Украины: «Исключительно всеукраинским
референдумом решаются вопросы об изменении территории Украины».
Таким
образом, «крымский референдум» 2014 года абсолютно также не имел реального
правового значения и легитимных юридических последствий, как и в случае, если
бы подобный плебисцит (с весьма прогнозируемым исходом) о присоединении к США
или Японии «в целях повышения уровня жизни» провели, например, регионы Дальнего
Востока Российской Федерации.
К
тому же, друзья, о какой политической воле к самостоятельному, независимому существованию
мифического, с политико-правовой точки зрения, «крымского народа» может идти
речь, если единственной целью его «самоопределения» являлось растворение в
составе Российской Федерации? Также следует принять во внимание, что у всех
основных (наиболее многочисленных) этносов, населяющих крымский полуостров,
кроме крымских татар – коренного народа Крыма, существуют собственные
независимые национальные государства. То есть принцип самоопределения по
культурному и этноязыковому признаку этими народами (их преимущественными
частями – в других географических зонах) уже давно реализован и исчерпан как
политический стимул стремления к независимости.
В
целях обобщения анализа крымской ситуации и дабы дать ей окончательную
юридическую оценку, предлагаю подвергнуть сравнительному сопоставлению признаки
«самоопределения Крыма» с критериями легитимной сецессии, установленными
международным правом, с учетом «косовского прецедента»:
1)
международно-правовые критерии:
-
наличие статуса народа колонии или несамоуправляющейся территории – нет такого
признака легитимного самоопределения в рамках «крымского кризиса»;
-
осуществление законного самоопределения в пределах существующего государства в
качестве государствообразующего народа – нет;
-
осуществление самоопределения без какого-либо внешнего влияния– нет.
2)
критерии политической практики:
-
признание независимости основными международными институтами (ООН, ОБСЕ, МВФ,
Всемирный банк и т.д.) – нет;
- признание независимости наиболее
влиятельными странами мира, а также абсолютно большей частью суверенных
государств – нет;
-
признание самоопределения, на основании коллективных международных решений,
фактором обеспечения геополитической устойчивости и целесообразности,
гуманитарной необходимости, многополярности мира и оптимального баланса
интересов различных государств и их групп – нет;
3)
критерии «косовского прецедента»:
-
наличие политической самоорганизации (автономии) на момент самоопределения – да
(автономия была предоставлена Крымской области в составе УССР именно украинским
государством в 1991 году);
-
преимущественная этническая идентичность народа – нет (многонациональное
население; этнический состав населения Крыма охватывает народы (кроме крымских
татар), имеющие независимые государства в иных регионах);
-
невозможность для народа получить ожидаемый уровень самоопределения в пределах
общего государства – нет (самоопределение Крымом реализовано на максимально
возможном уровне в унитарном государстве – автономная республика);
-
наличие кровопролитного вооруженного конфликта, демонстрирующего волю народа к
самоопределению - нет;
-
доказанность всесторонней дискриминации самоопределяющегося народа, масштабного
совершения против него преступлений со стороны власти общего государства
(этнические чистки и т.д.) – нет (гипертрофированное раздувание надуманных
фобий о возможных посягательствах на русский язык и «расправах» над
русскоязычным населением, думается, стоит оставить на совести российских
идеологов и пропагандистов);
-
очевидность отсутствия внешнего подстрекательства к сецессии и силовой
поддержки отделения со стороны иностранных государств - нет;
-
миротворческое вмешательство в конфликт международного сообщества, без которого
кровопролитный конфликт стал бы еще более ожесточенным - нет;
-
официальное установление факта совершения преступлений против человечности в
отношении самоопределяющегося народа - нет;
-
международно-правовое урегулирование конфликта - нет;
-
невозможность окончательно разрешить конфликт мировым соглашением сторон и
определением принципов сосуществования в рамках единого государства - нет;
-
отделение рассматривается как наиболее эффективный способ предотвращения
будущих кровопролитных конфликтов - нет;
-
официальное провозглашение независимости легитимным субъектом власти – нет
(Парламент Крыма не имел никаких официальных полномочий на объявление и
проведение псевдореферендума);
-
официальное признание международно-правовой допустимости независимости со
стороны уполномоченной международной инстанции (Международный суд ООН) – нет.
Думается,
результат соизмерения «крымского самоопределения» с современными международными
инструментами признания легитимности подобных процессов красноречиво
свидетельствует даже не о безосновательности таких претензий, а об их
исключительной абсурдности и, во истину, «грабительской» циничности.
«Косовский
прецедент» серьезнейшим образом пошатнул и переформатировал международное
право. Но, в случае признания законности «самоопределения» Крыма, международное
право в этой области вообще потеряет какой-либо смысл, а наднациональные
институты – авторитет. Сепаратистские процессы по всему миру тогда более не
будут связаны сдерживающими нормативными факторами и политико-правовыми
обычаями, хаотичный «парад суверенитетов» станет угрожать сложившемуся
миропорядку и его незыблемым ценностям, а провокационный произвол отдельных государств
поставит под сомнение международную безопасность. Поэтому, думается, в
обозримом будущем у возможности международного признания легитимности
фактической аннексии Крыма, несмотря на все старания России, не существует
никакой перспективы.
То
же самое, но с ещё меньшими основаниями для понимания и оправдания сепаратизма,
касается и ныне оккупированных территорий Донбасса. Эти регионы, к тому же,
никогда не имели самостоятельной политической организации в какой-либо
цивилизованной форме (если не брать во внимание стихийно возникавшие и
скоропостижно исчезавшие самопровозглашенные «донбасские» республики
постреволюционного периода), а ныне контролируются откровенно преступными
вооруженными группами наемников. Последние отрабатывают свои «международные» контракты,
противоправно обогащаются и совершают злодеяния, лишь прикрывая творимый
беспредел политическими лозунгами самоопределения некоего аморфного
«народонаселения».
Cui
prodest?.. Выгодоприобретатель всей этой вакханалии известен…
Продолжение
следует…
Буду рад, если Вы посетите еще один мой авторский блог –
#сепаратизм, #независимость, #самоопределение, #отделение, #Крым, #народ, #Донбасс, #сецессия, #этнос, #Украина, #конфликт, #суверенитет, #территориальныйспор, #территория
Комментарии
Отправить комментарий