МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО ПОСЛЕ КОСОВО: НЕРАЗРЕШИМАЯ АКСИОМА
НАБЛЮДЕНИЕ 2. НЕРУШИМОСТЬ
ГОСУДАРСТВЕННЫХ ГРАНИЦ И ПРАВО НАРОДОВ НА САМООПРЕДЕЛЕНИЕ: ОРГАНИЧНОЕ
СООТНОШЕНИЕ ИЛИ АНТАГОНИЗМ?
Взгляд 6: Феномен Косово
Есть
у дорог петлистых схожие черты:
В
их поворотах, крутизне – неотвратимость.
Вот
– склон и холм, а вот на грунте – ты,
А
впереди – лишь цель – твоя неудержимость…
Итак,
продолжим размышлять на заявленную тему…
В
консультативном заключении Международного суда ООН по вопросу установления
«соответствия международному праву одностороннего провозглашения независимости
временными органами самоуправления Косова» от 22.07.2010 г., указано, что
ситуация с Косово должна быть рассмотрена в контексте тех фактических
обстоятельств, которые привели к принятию декларации о его независимости».
«Фактические
обстоятельства», в общих чертах, были таковы: Косово входило в состав Сербии
как автономный край Косово и Метохия; парламент автономного края не обладал
необходимыми полномочиями для принятия решения об отделении края от Сербии; на
территории Косово фактически проживает мононациональное население – этнические
албанцы (около 92%); албанцы Косово не были удовлетворены уровнем своего
самоопределения в составе Сербии (особенно после обретения независимости
Словенией, Хорватией, Боснией и Герцеговиной, Македонией в 1991-1992 г.г.);
косовары требовали существенного расширения своих политических прав, вплоть до
отделения от Сербии; политическое сербско-албанское противостояние постепенно
переросло в этнический вооруженный конфликт; Косовская война продолжалась в
период 1998 – 1999 г.г., унесла жизни не менее 8 тысяч косовских албанцев и, по
меньшей мере, 2 тысяч сербов, в значительной мере уничтожила
культурно-историческое наследие обоих народов, разрушила важнейшие объекты
гражданской инфраструктуры, привела к исходу из региона многочисленных
беженцев; как в последующем было доказано во время судебного процесса в
Гаагском международном трибунале по бывшей Югославии, сербские силовики
масштабно применяли методику этнических чисток в отношении албанцев; в конфликт
вмешались войска НАТО; был отстранен от власти, арестован и подвергнут суду в Гаагском
международном трибунале бывший Президент Югославии Слободан Милошевич, который
был обвинен в совершении военных преступлений и преступлений против
человечности в Косово в 1999 году; после Кумановского соглашения 9 июня 1999
года, активная фаза конфликта была прекращена; 10 июня 1999 года была принята
Резолюция Совета Безопасности ООН 1244 о принципах урегулирования косовского
кризиса (с сохранением независимости и территориальной целостности Югославии и
предоставлением существенной автономии и реального самоуправления для Косова);
в течение нескольких лет Косово находилось под контролем международных сил безопасности
KFOR и под фактическим управлением ООН и ЕС; на протяжении многих лет
продолжались безуспешные переговоры, направленные на примирение сербов и
албанцев и попытки организовать их сосуществование в одном государстве; 17
февраля 2008 года Ассамблея Косово провозгласила независимость республики; в
консультативном заключении Международного суда ООН по вопросу установления
«соответствия международному праву одностороннего провозглашения независимости
временными органами самоуправления Косова» от 22.07.2010 г. установлено, что:
«международное право не содержит запрета на провозглашение декларации о
независимости», «декларация о независимости не нарушает международное право и
не противоречит Резолюции Совета Безопасности ООН 1244» ; в настоящее время большинство
государств – членов ООН, а также стран – членов ЕС признало независимость
Косово.
Таким
образом, каковы же исключительные (прямо не вытекающие из базовых норм
международного права) основные признаки и основания реализации права народа на
самоопределение с учетом «косовского прецедента»:
1)
наличие политической самоорганизации (автономии) на момент самоопределения; 2)
преимущественная этническая идентичность народа (хотя конституция Косово
определяет это государство как «многонациональное» и имеющее два
государственных языка); 3) невозможность для народа получить ожидаемый уровень
самоопределения в пределах общего государства; 4) кровопролитный вооруженный
конфликт, демонстрирующий волю отделяющегося народа к самоопределению; 5)
доказанность всесторонней дискриминации самоопределяющегося народа, масштабного
совершения против него преступлений со стороны власти общего государства
(этнические чистки и т.д.); 6) очевидность отсутствия определяющего внешнего
подстрекательства к сецессии и силовой поддержки отделения со стороны
иностранных государств; 7) миротворческое вмешательство в конфликт
международного сообщества, без которого кровопролитный конфликт стал бы еще
более ожесточенным; 8) официальное установление факта совершения преступлений
против человечности в отношении самоопределяющегося народа; 9)
международно-правовое урегулирование конфликта; 10) невозможность окончательно
разрешить конфликт мировым соглашением сторон и определением принципов
сосуществования в рамках единого государства; 11) отделение рассматривается как
наиболее эффективный способ предотвращения будущих кровопролитных конфликтов; 12)
официальное провозглашение независимости легитимным субъектом власти (неважно,
временным или постоянным, но имевшим право решать вопросы самоопределения в
текущих поствоенных условиях прямого международного контроля и действия
международного права на соответствующей территории); 13) официальное признание
международно-правовой допустимости независимости со стороны уполномоченной
международной инстанции (Международный суд ООН); 14) соответствие сецессии и
государственной независимости геополитическим интересам группы наиболее
развитых и влиятельных стран мира; 15) признание независимости авторитетными
международными организациями и большинством стран мира.
Особо
отметим, что в п.п. 81, 84 консультативного заключения Международного суда ООН
от 22.07.2010 г. особо подчеркивается, что общее международное право не
содержит запрещения деклараций независимости, но основания такого
провозглашения могут быть допустимыми или противными для международного права.
Например, применительно к имевшим место ранее осуждающим резолюциям Совета
Безопасности ООН в отношении провозглашения независимости (например, Южной
Родезией, Северным Кипром и Республикой Сербской), суд указал, что причиной
такого отрицания самоопределения является не односторонний характер деклараций
о независимости, а то, что они были или могли бы быть связаны с незаконным
применением силы либо иными вопиющими нарушениями норм общего международного
права (в частности, норм императивного характера «jus cogens») провозглашающей
независимость стороной. В случае с Косово, к моменту провозглашения его
независимости, никакого активного конфликта в связи с этим уже не было, и
поэтому данный факт не нашел констатации и осуждающей реакции в соответствующей
резолюции Совета Безопасности ООН.
Учитывая
все указанные обстоятельства, легко можно убедиться, что в случае с Косово речь
не идет о разрешении ситуации исключительно в русле международного права.
Очевидно, что «косовский вопрос» создал яркий юридический прецедент, который в
значительной мере восполнил существующие нормативные пробелы в урегулировании
«права народа на самоопределение путем выхода из состава общего государства».
Именно в случае с Косово реальное воплощение, по мнению многих экспертов,
получили достаточно давно известная концепция американского правоведа Аллена
Бьюкенена «возмещающего права на отделение», а также возможность широкой
интерпретации международного права в «уникальных случаях». Также изрядное
распространение приобрела точка зрения о принципиальной иллегальности
(незаконности) сецессии «за пределами колониального вопроса», как таковой, и
фактической невозможности её правомерного совершения (в части большинства
длящихся территориальных конфликтов сепаратистского характера) в рамках
действующего режима международно-правового регулирования.
В
конечном итоге, сложно не согласиться с тем, что никто не мешал уполномоченным
международным институциям (прежде всего – действующим под эгидой ООН и ЕС)
членораздельно сформулировать в международно-правовых нормах категории «народ»
и «право народа на самоопределение путем сецессии». Казалось бы, такая
необходимость представляется очевидной в свете наличия острых проблем в этой
сфере не только где-то на «периферии» международной жизни, но и в развитых
странах Европы (очевидные проблемы Каталонии, Страны Басков, Фландрии,
Шотландии и Северной Ирландии, а также возможные вопросы такого толка в
Баварии, Южном Тироле, Падании и Корсике) и Америки (Квебек, Пуэрто-Рико,
Гавайи и т.д.). Формально-юридически такая необходимость подталкивается не
только указанными выше нормативными пробелами в международном праве, но и даже
его некоторой противоречивой непоследовательностью в регламентации некоторых
общих категорий: например, в Декларации 1970 года закреплено «право народов на
самоопределение», а в Хельсинском акте этому понятию логически (но не
содержательно) соответствует еще более абстрактная, «размытая» категория «право
народов определять свою судьбу», которая потенциально применима к любому
народу, а не только самоопределяющемуся посредством сецессии (помним, что и
самоопределение отдельных народов, в большинстве случаев, вполне возможно
внутри общей страны с иными народами).
В
связи с этим, мне лично представляется очевидным, что собирательное
«международное сообщество» в настоящее время не испытывает желания допускать
случаев «необоснованного» и «несправедливого» сепаратизма, оцениваемого таким
образом с позиций интересов большинства развитых стран мира. В то же время и в
глобальное нормативное регулирование по этому вопросу по сей день не вносится
необходимая категоричность, которая могла бы снять соответствующие вопросы, но
при этом - ликвидировать этакое «удобное поле» для геополитического
маневрирования, возможности альтернативных подходов к оценке и разрешению
формально схожих ситуаций… Почему это происходит? Пока, как видится, для
подобных рациональных действий просто нет необходимой консолидированной воли
всё того же – обезличено могущественного интернационального альянса стран и
народов.
«Тектонические
плиты» современной геополитики все ещё находятся в подвижном состоянии и
достаточно далеки до фундаментальной устойчивости: некоторые знаковые
региональные и интернациональные политические процессы находятся в активной
кризисной фазе развития, затрагивая интересы влиятельных фигурантов глобальной
политики; большинство значимых конфликтных процессов «территориального
свойства» в современном мире носит затяжной, вялотекущий характер и временные
параметры их вероятного разрешения колеблются в параметрах от среднесрочной до
невнятной долговременной перспективы; специфика экономической специализации
стран и регионов, их условного разделения на постиндустриальные (техногенные
(инновационные) и инвестиционные), промышленные, ресурсные системы
хозяйствования, в свете грядущего в обозримом будущем (с перспективой около 50
лет) истощения запасов естественного углеводородного сырья (и необходимости его
инновационного замещения), предопределяет грядущую неизбежность геополитических
трансформаций в странах с «добывающей» доминантой национальной экономики.
Таким
образом, в условиях прогнозируемой в перспективе неустойчивости общей системы
политической организации мира, установление жестких условий её возможных
преображений может лишить всю такую систему необходимой гибкости для сохранения
единства и равновесия. Поэтому мир, в той его части, которая является своего
рода сферой притяжения, совмещения основных геополитических сил и интересов
(этакий центр «паутины мироустройства») находится в некотором оцепенении. Он
ожидает неотвратимых изменений…
В
какой-то мере такую гибкую «выжидательную» позицию вполне можно понять.
Идеологи сепаратизма в отдельных регионах, а также стимулирующие его
политические силы уже давно низвели понятие «народ» до уровня его фактического
приравнивания к категории «население». С учетом коварства отдельных стран в
провоцировании (идеологическом, финансовом, политическом, с помощью
диверсионной агентуры и т.д.) сепаратистских настроений в соседних или некогда
зависимых от них государствах, современный сепаратизм фактически не признает
локализующих (минимальных) ограничительных критериев в притязаниях на сецессию.
Вновь повторимся, что при таком безумном подходе, самая незначительная
общность, постоянно проживающая на определенной территории (вплоть до
сообщества обитателей отдельных жилых помещений), формально может возомнить
себя субъектом права на политическое самоопределение.
Ну,
например, современные российские олигархи и нувориши, в обилии скупающие
земельные участки и виллы на лазурных берегах Ниццы, Ибицы или Калифорнии, а
также целые кварталы в Лондоне, Милане либо Нью-Йорке, сгруппировавшись и
сорганизовавшись, вполне себе могут стать «самоопределяющимся народом». А
дальше, гипотетически, все возможно по стандартной схеме: «референдум,
нарисованный на коленке», «декларация о независимости», «защита русскоязычного
населения», «контингент отсутствующих миротворческих сил» и … новый «субъект
Федерации».
Продолжение
следует…
Буду рад, если Вы посетите еще один мой авторский блог –
#сепаратизм, #независимость, #самоопределение, #отделение, #Косово, #народ, #Сербия, #сецессия, #этнос, #Югославия, #конфликт, #суверенитет, #территориальныйспор, #территория
Комментарии
Отправить комментарий